(«Нижегородский
рабочий» от 03.03.2000)
В последней статье («НР» от 22.02.00) я изложил свой взгляд на Геннадия Зюганова как лидера КПРФ и кандидата на должность главы государства. На этот раз я хочу предложить вниманию читателей политическую зарисовку, сделанную с лидера «Яблока» Григория Явлинского. Она станет второй из цикла статей, посвященных основным участникам президентской кампании 2000 г.
«БЕЗ МУЖЕСТВА НЕТ ЧЕСТИ»
Имя Григория Явлинского стало известно стране летом 1990 г., когда группа молодых экономистов предложила новую программу перехода советской экономики к рынку. Эта программа, получившая из-за указанного в ней срока название «500 дней», сделала Явлинского одним из самых популярных экономистов Союза и заместителем председателя Совета министров РСФСР, председателем Госкомиссии по экономической реформе. Казалось бы, 38-летний кандидат экономических наук, вознесенный к вершинам власти, должен был благодарить судьбу за роскошный подарок и ни в чем не перечить высокому начальству. Однако Явлинский быстро показал свой характер и в ноябре 1990 г. ушел в отставку из правительства Силаева, будучи не согласен с рядом принятых им решений.
Столь же бескомпромиссно повел он себя год спустя, когда Борис Ельцин предложил ему фактически должность главы российского правительства, которую впоследствии получил Гайдар. Сам Явлинский говорит о причине своего отказа, который многие его оппоненты считают самой большой его ошибкой, следующее. «Ельцин ставил жесткое условие: «Реформа должна быть быстрой и красивой, сразу же отпустим цены, к следующему лету я обещал первые положительные результаты...». Я ответил: «Не буду! Нам нужен экономический договор с республиками и рынки сбыта, на Западе наши товары никому не нужны...». «Не хочешь - найдем другого», - ответил Ельцин». В 1996 г. Явлинский снова ответил отказом на предложение Ельцина стать первым вице-премьером в правительстве Черномырдина в обмен на поддержку его кандидатуры на президентских выборах. К тому времени Григорий Алексеевич уже приобрел репутацию политика, «с которым никто не может договориться».
Он лишь подтвердил ее в сентябре 1998 г., когда не пожелал быть вице-премьером по социальным вопросам в правительстве Примакова, которого сам же первым предложил назначить на этот пост. Все эти отказы, несмотря на приводимые Явлинским оправдательные мотивы, послужили основанием для расхожего обвинения его в том, что он боится брать на себя ответственность. Явлинский категорически возражал против этого, заявляя, что он готов войти в правительство вместе со своей командой, однако не желает быть ширмой для коммунистов, бюрократов или проворовавшихся демократов и «символом реформ» для Запада. Однако и западные лидеры все менее понимают поведение этого лично симпатичного им, но не желающего делать карьеру политика. Не случайно премьер-министр Нидерландов подарил Явлинскому ручные часы с многозначительной надписью «Без мужества нет чести».
ПОЗИЦИЯ
ИЛИ ПОЗА?
Вдумываясь в заявления и поступки Григория Явлинского, начинаешь понимать, что его «вечная оппозиционность» продиктована не столько нежеланием заниматься конкретной работой, сколько опасением оказаться под контролем самодурствующего начальника. Подобная боязнь вполне объяснима для человека, неоднократно имевшего несчастье видеть, как рожденная им с потом и кровью программа сначала принималась только для вида, а затем подвергалась начальственной цензуре и жестоко резалась «по живому». Явлинский быстро понял, что «пост президента - это единственный пост в России, за который стоит бороться» и еще в начале 1993 г. заявил о намерении выдвинуть свою кандидатуру на пост президента Российской Федерации. Поэтому, несмотря на всевозможные рейтинги, лидер «Яблока» будет участвовать в президентских выборах до тех пор, пока сможет собрать необходимое количество подписей или ... пока не победит на них.
Признаюсь, что когда я обдумывал название этой статьи, первоначально мне хотелось назвать ее «Нарцисс от демократии». Я отказался от этого заглавия не из нежелания обидеть сторонников Явлинского, а вследствие понимания того, что Григорий Алексеевич не столь тщеславен, сколь честолюбив. Как юный Цезарь, он вполне мог бы сказать, что «лучше быть первым на деревне, чем вторым в Риме». Подобно всем политическим честолюбцам, он верит в свою историческую миссию. «Я очень амбициозный человек, - сказал Явлинский. - Но мои амбиции выше, чем кресло президента... Я соревнуюсь не с людьми, а со всем укладом российской жизни за тысячу лет». Желание встать в один ряд если не с Петром I и Лениным, то с Витте и Столыпиным, говорит о многом. Вместе с тем Явлинский, конечно, не чужд тщеславного желания покрасоваться в толпе российских политиков, демонстрируя перлы красноречия и остроумия на фоне природного косноязычия многих своих оппонентов. От острого языка Григория Алексеевича немало пострадали Черномырдин и Чубайс, Зюганов и Примаков. Понятно, что обиженные лидером «Яблока» тоже в долгу не остаются и при случае вешают на этого «чистоплюя» всех кошек и собак.
Григорий Явлинский, пожалуй, является самым «западным» из всех российских полити-ков. Я имею в виду не «прозападные» симпатии лидера «Яблока», весьма преувеличенные его оппонентами, а стиль поведения, представления о правилах, свободное владение рядом европейских языков, наконец. В другой жизни он вполне мог бы стать президентом одной из европейских стран. Но Григория Алексеевича трудно представить в качестве символа России, воплощение которого избиратели подсознательно ждут от главы государства. В отличие от Геннадия Зюганова, за которым стоит наше советское прошлое, Григорий Явлинский представляет собой некое возможное будущее. Однако мы не знаем, насколько осуществимо это будущее и станет ли оно нашим будущим.
Сергей
КОЧЕРОВ,
политический обозреватель «НР»